Муравьев Геннадий Федорович «Наш второй Сталинград»: к 35-летию Усть-Илимской ГЭС

 

В текущем году две очень важные для меня и, надеюсь, для тысяч гидростроителей и энергетиков даты: 55-летие Иркутской энергосистемы и 35-летие (если считать с момента пуска её первых агрегатов) Усть-Илимской ГЭС. Лично я пускал и эксплуатировал ТЭЦ-5 в Шелехове, ТЭЦ-16 в Железногорске-Илимском и, конечно, Усть-Илимскую ГЭС, возведение которой сейчас, спустя пролетевшие три с половиной десятилетия, воспринимаю как настоящий подвиг. Вот как вспоминает о самых первых мгновениях этой великой эпопеи её участник Иннокентий Перетолчин: «5 декабря 1962 года на вершине Толстого мыса был поднят красный флаг. Над застывшей Ангарой прогремел троекратный ружейный салют – символ начала строительства Усть-Илимской ГЭС».

 

 

С того декабрьского дня, с тех прогремевших над Ангарой салютов прошло одиннадцать напряжённых, тернистых лет, через которые строители и монтажники легендарного Братскгэсстроя, руководители «Иркутскэнерго», дирекции Усть-Илимской ГЭС шли к тяжелейшему 1974 году, вошедшему в историю Усть-Илимска пуском первых агрегатов самой молодой гидроэлектростанции Ангарского каскада.

С приближением времени пуска росло волнение и строителей, и пусковиков, и эксплуатационников – всех, кто считал себя причастным к этому событию. Удастся ли выдержать взятый напряжённый ритм, выполнить очень ответственные обязательства и в назначенный срок дать в Иркутскую энергосистему первый ток? Совсем не случайно именно этот, 1974-й, негласно был назван годом «Второго Сталинграда».

Конечно, не всё шло гладко, как хотелось. То бетоновозных машин выделялось  меньше, чем было заказано накануне; то водители роптали на неудовлетворительное состояние дорог; то что-то случалось на бетонных заводах и приходилось на ходу пересматривать график. Врезался в память один из таких трудных дней – 19 мая 1974 года. На плотине вспыхнул пожар; пламя охватило несколько тысяч квадратных метров деревянной опалубки. Местное радио известило устьилимцев о беде. Не откликнуться было невозможно, ведь загорелась не просто деревянная опалубка плотины. В представлении людей загорелась основа города, в котором они собирались жить и работать.

Тогда многие ринулись в котлован и на плотину. Тысячи людей образовали цепь, по которой передавали вёдра с водой. В ликвидации пожара приняли самое активное участие энергетики-эксплуатационники Исаак Зельманович Баглейбтер, Олег Иванович Панкратов, Григорий Аронович Тульчинский, Александр Витальевич Беломоин, главный инженер ГЭС Евгений Иванович Гвоздев. Вместе с монтажниками и строителями они организовали защиту от огня уже смонтированного и подготовленного к пуску гидроэнергетического оборудования. Со стороны островов Лосята – верхнего бьефа ГЭС – подоспели катера с мощными насосами. Пожар был потушен.

До сих пор, спустя 35 лет, меня продолжают удивлять коллективная сила воли, одержимость и крепкая любовь к делу всех, кто чувствовал себя ответственным за судьбу Усть-Илимской ГЭС. Замечу попутно, что уже через несколько дней после страшного пожара возобновилась укладка бетона в тело плотины, будто и не было страшного происшествия. И принимали бетон, не следя за стрелками часов. Бригада Героя Социалистического Труда Михаила Михайловича Васильева работала в четыре смены, то есть круглосуточно. Одно звено сменяло другое, но если было необходимо, оставались на плотине столько, сколько требовала складывающаяся ситуация. Позже сам бригадир напишет: «Несмотря на непрерывную работу, мы едва успевали «убегать» от быстро поднимающегося уровня воды в верхнем бьефе ГЭС».

В связи с этим не могу не вспомнить о том, как в один из первых осенних дней по котловану пронеслось: затопило Лосята! То есть покрыло водой острова – любимое место отдыха устьилимцев. Конечно, всем было известно: Лосята всё равно уйдут под воду, но никто не ожидал, что это случится так внезапно. Кто был свободен от смены, заторопился на гребень плотины, чтобы убедиться воочию в том, что Лосят больше нет. Какова же была радость, когда все увидели: как и прежде, острова вытянулись во всей своей красе вдоль полноводной Ангары. Потом выяснилось, что затопило не острова Лосята, а подтопило из-за неисправного водопровода ресторан, носящий то же имя. Воспользовавшись этим безобидным предлогом, кто-то и пустил по котловану эту «утку», над которой вскоре все весело смеялись. Тревожное и смешное, грозное вперемешку с весёлым – всем был отмечен год нашего «Второго Сталинграда».

В августе 1974-го в Усть-Илимск прибыла делегация из США. Американские энергетики смогли посмотреть, как рождается усть-илимский гидроузел. Им было известно о том, что мы готовимся поставить на обороты и включить в работу сразу три агрегата. Монтируемые первые два агрегата американцы буквально «проползли» сверху донизу и наоборот. При этом кратер третьего агрегата был ещё пуст – турбинное колесо везли из Ленинграда Северным морским путём.

Посовещавшись между собой, гости спросили главного инженера Братскгэсстроя Юрия Константиновича Козярского: «Когда думаете включать в работу гидроагрегаты?».

Козярский переадресовал вопрос главному инженеру ГЭС Евгению Ивановичу Гвоздеву. И тот ответил заокеанским коллегам: «Все три агрегата включим в декабре».

Видно было, что американцы не очень-то поверили – уж больно сжатый срок оставался до обещанного события: каких-то пять месяцев. Но слово Гвоздева оказалось твёрдым. Именно в декабре 1974-го первые три агрегата Усть-Илимской ГЭС стали под нагрузку. Но каким напряжением это далось!

Ветеран Усть-Илимской ГЭС, влюблённый в гидроэнергетику, великолепный специалист Павел Дмитриевич Поплаухин потом вспоминал, что начиная с августа и до дня пуска покоя не было ни днём, ни ночью. «Почему-то чаще ночью возникали такие ситуации, – рассказывает он, – когда срочно требовалось моё присутствие на объекте. Чаще всего приходилось в неурочное время принимать очередной смонтированный узел гидроагрегата. Потом уже я и ночевал на ГЭС, чтобы время зря не тратить…».

Но дневал и ночевал на площадке не только Павел Дмитриевич Поплаухин – шёл настоящий штурм, и «часов никто не наблюдал». В эту ответственную пору единым целым был отряд опытных, грамотных инженеров-эксплуатационников, многие из которых прибыли сюда, на готовящуюся к пуску сибирскую ГЭС, с других энергопредприятий страны. Считаю своим долгом назвать имена тех, кого сохранила память: И. З. Баглейбтер, В. Н. Дякин, Г. З. Баглейбтер, Г. А. Тульчинский,  Б. Б. Галицкий, А. М. Головнин, Ю.В. Седых, П.Д. Поплаухин, О.В. Князев, П.А. Непомнящих, Г. Л. Наумов, Ю. В. Суханов, О. И. Панкратов, А. М. Гонтарук, М. П. Каторгин, В. М. Романов, Г. С. Светличная, директор ГЭС Пётр Моисеевич Юсим. Все эти люди были настоящими спецами, преданными делу, истинными энтузиастами, отдавшими Усть-Илимской ГЭС немало энергии и здоровья.

В предпусковой период в штаб стройки влились «Усть-Илимская правда», которую редактировал Николай Тихонович Волков, впоследствии корреспондент «Восточно-Сибирской правды», «Голос энергетика», которым руководил я, и радиоорганизатор Галина Фёдоровна Дмитриева. Мы старались оперативно откликаться на каждое событие. Смею считать, что местные журналисты тоже приближали самое главное – пуск ГЭС.

И вот он пришёл, этот день! 29 декабря 1974 года три гидроагрегата стали под нагрузку. Накануне 1975 года Евгений Иванович Гвоздев, уставший, побледневший, счастливый, встретился со строителями и монтажниками у работающего первого гидрогенератора и радостно воскликнул:

– Включили, включили нашу Усть-Илимскую!

Потом помолчал несколько минут и добавил:

– А они, американцы-то, сомневались…

                                                                    

 

 

Муравьев, Г. Ф. Наш "Второй Сталинград" // Восточно-Сибирская правда. – 2009. – № 183 (1 дек.). – С. 2 фот.