Каджарова Ирина

Это сладкое слово – «романтика»

Впервые я ощутила, что комсомол – это больше, чем формальность, заключающаяся в собраниях, взносах, ответах, лозунгах, когда была еще студенткой-первокурсницей. Поводом послужил случай: мой однокурсник Коля Близнюк, благополучный студент, обещающий журналист, не сказав никому ни слова, оставил престижный факультет в приличном университете и на товарняке  (!) отправился через всю страну на БАМ. Сначала мы были в шоке, а потом стали ощущать какую-то неполноценность: мы тут в школу играем, а Колька где-то в Сибири настоящим делом занимается, за всех нас вкалывает...

Надо ли удивляться, что как только представилась возможность, я рванула в Сибирь по комсомольской путевке. Конечно, свою роль в этом сыграли многочисленные рассказы в печати, по телевидению и радио, песни о комсомольской романтике, гремевшие по всей стране в исполнений популярных групп. А тут еще общетрассовый БАМовский фестиваль бардовской песни, записями которого мы заслушивались в редакции!

Так хотелось приобщиться к той, настоящей, жизни, где делалась история. А какая может быть романтика под маминым крылышком?

Конечно, будь я попрактичнее в то время, я бы забронировала свою жилплощадь в столице, а по прибытии в Сибирь, сразу бы заключила договор, по которому получила подъемные, а может, и еще какие-нибудь льготы... Но ведь я не за этим ехала! Я ехала “за туманом и за запахом тайги”. Я была пьяна от свободы, совсем другой обстановки, где  молодежь сама строила не только дома и  сооружения, но и собственную жизнь. Женились, рожали, разводились – все всерьез, без  мам и бабушек. Наш город от других отличало не просто обилие молодежи, а отсутствие пенсионеров, которые должны были сидеть на лавочках, прогуливаться с малышами. Город походил на грандиозный студенческий  стройотряд.

Романтикой казалось все: и жизнь в общежитии (я даже отказалась от комнаты на подселении в новом доме, чтобы только быть рядом со своими комсомольцами в гуще событий), и неустроенность быта (когда телевизор заменяла гитара и хорошая компания), и скромный достаток – на первую свадьбу, куда меня пригласили, я надела свою “выходную” футболку. А самым ходовым “нарядом” у нас была фирменная телогрейка с эмблемой "Братскгэсстроя".

Нравилось, что на работу можно было доехать любым транспортом. Чтобы подобрать одинокого пешехода, останавливались не только легковые машины, но и автокраны, и даже БелАЗы. Нравилось, что комсомол здесь был не забавой, а реальной силой, решавшей проблемы как воспитательного, так и производственного характера. "Рабочая эстафета”, как и все другие производственные совещания, никогда не обходились без представителей комсомольской организации. Штаб ВУКС, штаб КП – сейчас эти аббревиатуры уже надо расшифровывать, тогда это были очень действенные комсомольские структуры. Под эгидой комсомола проводились турслеты, сплавы, агитпоходы, фестивали авторской песни... Нас даже командировали представлять свой город на фестивалях в Норильске, Тынде, Кемерово, Владивостоке, не говоря уже об областных центрах.

Все это делало комсомол неотъемлемой частью жизни, которую на "большой земле” вряд ли ощущали так, как на грандиозных стройках комсомола.

Каджарова, И. Это сладкое слово – «романтика» / Ирина Каджарова //

Вечерний Усть-Илимск. – 2003. – 23 октября. – С. 3.