Васильченко Владимир Петрович - водитель-первостроитель

Стелись, дорога! Вези, машина!

За Иваном Бровкиным – на целину.

Любимый фильм у Владимира Петровича – «Иван Бровкин на целине». И надо же, как совпало! Решили Владимир Петрович с товарищем мир посмотреть, пришли в горком комсомола, попросили дать путевку на большую стройку в Сибирь… «А вы не хотите в совхоз «Комсомольский», где снимали фильм «Иван Бровкин?» - предложил комсомольский инструктор. «Хотим», - ответили парни. Они ехали по той же железной дороге, в тех же вагонах, что и их любимый киногерой. Состав тянул паровоз с тем же номером и литерами, что и в кино. Как и Иван Бровкин с товарищами, они от станции Аниховка, где кончалась узкоколейка, до совхоза «Комсомольский» ехали 20 километров, сидя на копне соломы в теплушке на санях, которую тянул трактор. На месте пришли в то же здание конторы, какое снято в кино, и попали на прием к человеку, очень похожему внешне и по характеру на актера, сыгравшего роль директора совхоза по фамилии Барабанов. А настоящий директор носил фамилию Балабанов. И автомобиль «Урал-355 М» новоселу земли целинной Владимиру Васильченко дали с тем же номером, что не раз мелькал в кинокадрах. На нем он возил зерно, различные грузы, людей. В конце 50-х – начале 60-х прошлого века автобусы курсировали в основном в больших городах и районных центрах. А в колхозах и совхозах в кузов бортовой машины ставили скамейки или стелили солому, чтоб можно было сидеть, и - с ветерком и песнями в путь. Как и Иван Бровкин, Владимир Васильченко мечтал о любви. Хотелось ему встретить девушку, красивую внешне и содержательную душой. Этому образу полностью соответствовала учетчица совхоза «Комсомольский» Галя Шаденко. Родилась она в 1942-м в селе Герасимовка Свердловской области, где когда-то жил, учился и погиб герой-пионер Павлик Моро-

зов. А Владимир Васильченко родился в 1937 году в Грузии, куда родители перебрались из России в 33-м, спасаясь от голодомора. Кстати, домик Петра Васильченко в горном селении Насекарали и усадьбу Шеварнадзе в селении Мамати разделяла только речка Супса…

     Тогда, в 1962-м, когда судьба свела их на целине, Владимир Петрович и Галина Андреевна были молоды, искренне хотели быть похожими на героев своего времени. Вот только целина была уже покорена, жизнь в совхозе «Комсомольский» уже была налажена, а они жаждали больших свершений. Строительство Братской ГЭС тогда уже заканчивалось… И вот как-то в одной из центральных газет они прочитали заметку о том, что на севере Иркутской области планируется строительство еще одной ГЭС на Ангаре – Усть-Илимской. Владимир решил, что ему надо буквально завтра рвануть на новое место, чтоб не опоздать, а Галя потом к нему приедет.

За мечтой, морозами и песней

     В декабре 1962-го морозы в Братске стояли под 60 градусов. Поселок строителей Падун и плотина ГЭС у мыса Пурсей тонули в тумане. Да что плотина, в двух шагах человека было не рассмотреть. Водители на стройках Братска требовались везде, а Владимир Васильченко выспрашивал у всех про Усть-Илим. Кто-то посоветовал отправиться на станцию Коршуниха. Из Братска туда уже была проложена узкоколейка. Дальше на Север ни железной, ни автомобильной дороги не было…

         По логике, Усть-Илим должен начинаться только с Коршунихи.

- Да, Усть-Илим начнется именно отсюда. Давайте, устраивайтесь к нам на работу, - предложил директор АТУ-5 в Коршунихе.

Поселились в бараке с печным отоплением. Получили «Уралы-355» - по тем временам очень мощные автомобили. Потом в АТУ-5 пришли еще более мощные «МАЗы-205». В Коршунихе тоже стояли сильные морозы. Теплых гаражей не было и в помине. Бывалые водители с интересом наблюдали, как долго вновь принятые шофера будут заводить грузовики. Сибирь – это им не целина. А Владимир Васильченко давно сделал вывод, что машина заводится не по погоде, а по умению.

         Технику он любил. Уже в 7 лет считал великим счастьем, если кто-то из сельчан разрешал ему помыть ветровое стекло автомобиля, кабину, помочь поменять колесо, почистить трубки. В 12 ему доверяли найти и устранить причину, по которой нет зажигания, забарахлил двигатель или карбюратор. В 17 он сдал на права. Первый год ездил на машине, у которой… не было тормозов. Приловчился управлять скоростными рычагами, останавливал автомобиль, разъединяя на ходу проводки зажигания. Год так ездил и ни одной аварии не совершил. Однажды мчал по узкой горной дороге,  а наперерез вы катилась арба, запряженная волами. Разрывать зажигание на скорости и узкой дороге было смерти подобно. Владимир крепче сжал руль,  приготовившись, что машина ударит по воловьим мордам и улетит в пропасть. Но животные как по команде отвернули головы в одну сторону, и грузовик пронесся мимо. Это было еще в 1956-м, в солнечной Грузии. Но и в 1963-м, в морозной Коршунихе, Владимир сообразил, как надо прогревать машину, чтоб завелась быстро. Они с товарищем вставали в 5 утра, разминались за рубкой дров, разжигали костер, грели воду в бочке. А в 7 утра уже брали путевки в рейс. Механики  удивлялись:  «До целинников машины раньше 10, а то и 11 утра с автобазы зимой не выезжали, а теперь ни свет ни заря идут».

На подступах к большой дороге

  Весной Владимира Васильченко вызвал директор АТУ-5: «Вы с другом не передумали строить Усть-Илим? Тогда получайте в Братске КрАЗы и своим ходом до Илимска, где Радищев ссылку отбывал. Оттуда на барже по Илиму на Ангару, где стоят деревни Сотниково и Романово. В этом месте на Ангаре – такие пороги, что никакая баржа и лодка не пройдут. От порогов до Воробьево 40 км по волоку, который еще казаки в 17 веке проложили. По волоку из Сотниково и будете возить на Воробьево солярку и  другие грузы для строителей трассы «Братск - Усть-Илим».

Сказано – сделано. Технику получили, доставили, езду по волоку с грузом освоили. День проводили в дороге из Сотниково в Воробьево, день – из Воробьево в Сотниково. На базе получали продукты на 3 дня: тушенку, сгущенку, хлеб. Бывало и так, что на базе разводили руками: «Ничего из продуктов не завезли». Тогда водители плели «морды» из проволоки, ловили хариус в ручьях. И это была романтика. Рядом с Воробьево базировалась уголовная колония: с вышками, высоким забором и колючей проволокой. На берегу Ангары стояли три палатки, в которых жили комсомольцы-добровольцы. Мест в палатках не хватало. Владимир и его товарищи ночевали в кабинах. Мылись в ручье или на заводях Ангары, еду готовили на костре. К осени места в палатке освободились. К напарнику Владимира, Казимиру Гринкевичу, приехала жена с ребенком. Он выгородил в палатке одеялами свой угол. Вскоре к Владимиру приехала Галя, и он тоже выгородил угол. Потом вся палатка стала семейной. К зиме колонию перевели в Эдучанку, а на ее территории обосновалась автобаза. За ее воротами стояла бревенчатая засыпушка, разделенная на две

половины. Одну заняла семья Гринкевича, другую - Васильченко. Сквозь крышу засыпнушки в ясную ночь можно было любоваться звездами. В лютые морозы непрерывно топили печки, устроенные в больших железных бочках из-под солярки.

     К весне дорога из Братска через Эдучанку была пробита аж до 193-го километра. На этот километр срочно потребовалось горючее. Доставить его по зимнику до деревни Банщиково поручили Владимиру Васильченко. Тайгу уже развезло. Ехать было опасно. Но мысль, что дело на трассе стоит, отметала все тревоги. По рации договорились: если к определенному часу машина с горючим не придет, навстречу из Банщиково выедет трактор.

Таежный театр в ночи

    Зимник пробивали заключенные, которые возили лес на подводах. Он был узким для автомобиля и запутанным, как заячий след. Васильченко благополучно миновал множество опасных мест, а в одной колдобине забуксовал и «сел». Обещанный трактор не пришел на выручку и к ночи. Темень навалилась такая, что рядом дерева не разглядеть. Тайга наполнилась странными звуками. Что-то скрежетало так, что мороз по коже драл. То вдруг будто кто-то хлопал в ладоши и ехидно хохотал. В ответ раздавался жуткий стон, вопль и стук костяшек… Невольно вспомнились рассказы местных охотников про леших, медведей-людоедов, которые прошлой весной в такую пору загрызли в окрестностях Воробьева группу экспедишников. Владимир хладнокровно прокрутил в уме, как он, если придет медведь, поднимет кузов грузовика и заберется на самый его верх. По гладкому металлу зверю его не достать.                    

      Успокоившись, решил до утра вздремнуть. Проснулся от сильного стука в дверцу кабины. Сквозь кромешную тьму разглядел: медведь на задних лапах стоит. Владимир дал газ. Зверь отскочил, постоял и опять давай по кабине лапами бить, мордой к стеклу тянется. Владимир опять газанул. Медведь будто понял, что машина застряла, не отбегает, ревет, лапами по кабине дубасит…

       И вдруг человеческим жестом морду утер. Васильченко включил фары: ба! – да это ж мужик в энцефалитном комбинезоне и плаще с капюшоном-раструбом. А в кромешной тьме – точно медведь! Оказалось, это коневод из геологической  экспедиции лошадей потерял. К обеду следующего дня в тайге раздался треск двигателя, меж стволов замелькал колесный трактор без кабины, на котором «восседал» заключенный в рваной телогрейке. Вытащив из колдобины автомобиль, зэк на тракторе скрылся между деревьями, а Владимир продолжил путь, что называется на ощупь. Груз доставил.

«Даешь Усть-Илим!»

     Плакаты с такими словами украшали многие сборно-щитовые домики на полозьях, в которых жили семьи водителей, пробивавших трассу «Братск - Усть-Илим». Продвигаясь вперед, водители буксировали и свои домики. Пробившись на Усть-Илим, водители с семьями так и оставались в них жить. В районе, где позже построили молокозавод, стоял целый микрорайон из таких домиков. В шутку его называли «Воробьевским», по фамилии начальника созданного на Усть-Илиме АТУ-8.

         Семья Васильченко осталась жить в Эдучанке. Там родилась дочь. Трасса давалась трудно. Весной, летом и осенью техника тонула в болотах, людей заедали гнус и комары. Зимой металл лопался от морозов. Автомобили всех марок в те годы не отапливались. Кто-то из умельцев придумал прорезать в дверце кабины дыру и по трубе от двигателя подавать через нее тепло в кабину. Но стоило заглохнуть мотору…

         При температуре минус 50 и ниже человек спустя 10 минут падал, как птичка. В рейсы из Братска на Усть-Илим и обратно водители всегда брали факел и ведро солярки, валенки, ватники, подстилку. Как-то Владимиру Васильченко пришлось

в мороз под 60 менять на трассе баллон переднего моста. Первая запаска развалилась под домкратом, как стекло. Вторую он разогрел на костре. Поставил, тронулся. Машина запрыгала по дороге, как лягушка по болоту. Пока стоял, «задубела» другая пара переднего моста. А однажды по дороге из Братска у него кончилось горючее.     

   Думал, хватит до Эдучанки, да, видно, из-за мороза под 60 машина больше его «съела». Каким-то чудом она, груженая, все же ползла по трассе, а в Эдучанке, перед самой заправкой, заглохла, но съехала с горки на холостом ходу прямо к будке дежурной. Пусть после этого кто скажет, что машина – безмозглый и бездушный набор железа!

Друг Контра

     В мороз водители редко отправлялись в дальний рейс без напарника. Из всех немногочисленных обитателей Эдучанки Владимир Васильченко предпочитал брать в дальнюю дорогу заключенного по кличке Контра. Из серой массы зэков он выделялся умным и добрым взглядом, веселым нравом и был мастером на все руки. Из самых безнадежных ситуаций в пути Контра находил легкий выход. Звали его Володей Рудневым. Родился он в Ленинграде, рос в интеллигентной семье. Родителей репрессировали, а малолетнего Володю пригрела банда.

        Когда ее накрыли, взрослых бандитов приговорили к расстрелу, а Володе по малолетке влепили 25 лет. В 53-м, когда Сталин помиловал уголовников и полицаев, Володе Рудневу скостили срок до 15 лет. Выйдя на свободу, он женился в Эдучанке, был примерным мужем и отцом.

       В 1968 году семья Васильченко переехала из Эдучанки на Усть-Илим. В 1969-м у них родился сын. Владимир Петрович перекрывал Ангару, возил грузы из Братска, отсыпал дороги в Невон, аэропорт, лесовозные ветки. С 90-х спасал в тайге на тягаче лесовозы и другую технику. И сейчас бы еще крутил баранку, если б в 2002-м не напомнил о себе «надежный друг и товарищ мотор» - сердце. Все годы он брал в рейсы фотоаппарат. Снимал природу, друзей. С палаток в Воробьево с ним строили трассу, ГЭС, город и сейчас живут в Усть-Илимске Василий Дремов, Николай Плещеев, Борис Круцевич, Николай Федотов, Александр Борзенков, Анатолий Костенко. А со стороны Кобляково трассу на Усть-Илим пробивал Василий Рамусь и другие первопроходцы. С первых колышков строили Усть-Илим люди более старшего поколения: водитель-крановщик Федор Иванович Саранин, токарь Борис Иванович Осипов, заместитель главного инженера АТУ Роман Федорович Шварц. Жаль, что киношники той поры не додумались снять художественный фильм про стройки Усть-Илима, наподобие «Ивана Бровкина на Целине». В остальном, считает Владимир Петрович, он счастливый муж, отец, дед.

       Владимира Петровича Васильченко удостоен звания «Заслуженный энергетик СССР», значка «Участник перекрытия Ангары в 1969 году», награжден медалями за труд и многочисленными почетными грамотами.

Надежда Зинченко

            Зинченко, Н.  Стелись, дорога! Вези, машина!  / Надежда Зинченко // Вестник Усть-Илимского ЛПК. - 2010. - 12 нояб. - С. 3 : фот.