Об уроженце поселка Зарубино Нижнеилимского района, ветеране, участнике Советско-японской войны Иннокентии Федоровиче Зарубине.
Бился с японцами насмерть
В то время, когда все советские люди праздновали победу над фашистской Германией, советское командование готовилось к войне с Японией. Часть высвободившихся на западе войск и техники была переброшена на Дальний Восток. Вместе с дислоцированными сюда войсками перегруппированные соединения и части составили три фронта: Забайкальский, 1-й и 2-й Дальневосточный. Ровно через три месяца после победы в Европе Советский Союз объявил войну Японии — 8 августа 1945 года. В Советско-японской войне принимал участие и наш земляк — Иннокентий Федорович Зарубин.
ОБМАНУВШИЙ ВОЗРАСТ
По документам Иннокентию Федоровичу сейчас идет девяностый год. Но он моложе своего документального возраста на три года. История эта корнями уходит в далекие военные годы. Когда в мае 1944 года пришло время призыва парней 1926 года рождения, Кеша отправился в военкомат и заявил о своем решении идти на войну добровольцем, прибавив себе для солидности три года. А было ему на тот момент всего 15 лет. Военком подвоха не заметил: деревенский мальчишка хоть и был не очень высокого роста, но довольно крепкий, родом из сибирских казаков. Вместе с отцом и старшими братьями он не раз бывал на охоте, помогал отцу в леспромхозе.
Кстати, о том, что началась война, Зарубины узнали не сразу. Отец поехал в лес, чтобы ошкуривать заготовленный кругляк, и прихватил с собой сыновей — Бориса, Ивана и Иннокентия. Они какое-то время прожили на деляне, выполняя работу, продукты тем временем закончились, а никто из леспромхоза так и не приехал с продовольствием. Тут на покос приехали мужики из соседней деревни, да и сообщили страшную новость. Федор Борисович наладил плот и с мальчишками спустился к устью реки Игирма, где в одноименном поселке у него жили родственники. Взял у них ведро картошки, две краюхи хлеба, чтобы накормить оголодавших сыновей, а потом они все отправились в родной поселок Зарубино Нижнеилимского района. Отец почти сразу ушел на фронт, оставив жену с девятью детьми. Старшие ребята во время войны работали наравне со взрослыми, участвовали в строительстве аэродрома. В 1942 году его использовали для переброски самолетов с Аляски на западное направление. Кеша после окончания строительства работал кучером, возил директора аэродрома на лошади, пока в мае 44-го не решил пойти добровольцем на фронт. Получив повестку, он вернулся домой и с удивлением обнаружил там плачущую маму и сестер. Оказывается, слезы они проливали за Ивана, который, будучи 1927 года рождения, также прибавил себе годок, чтобы уйти на фронт. Младший брат вызвал старшего на разговор и убедил его остаться дома, а сам отправился воевать.
СТОКИЛОМЕТРОВЫЙ БРОСОК
Иннокентий попал на Забайкальский фронт в 36-ю армию 293-ю стрелковую дивизию 36-й пехотный полк третий батальон девятую роту снайпером — навыки охотника очень пригодились: белку в глаз легко выбивал. Их часть базировалась в поселке Антипиха в трех километрах от Читы. Когда Советы объявили войну Японии, поступил приказ передислоцироваться к границе с Китаем. На территории Маньчжурии были сосредоточены большие японские войска. Перед многокилометровым маршем нашим солдатам выдали сапоги огромного размера. За полдня пехота стерла ноги до кровавых мозолей. Выход был один — снять сапоги, и кто босиком, кто в портянках с обмотками — продолжал путь к границе. При этом помимо сапог солдаты несли на себе две скатки — шинель и покрывало, мешок с 800 патронами, винтовку, лопату, флягу с водой. Проезжая мимо босой пешей колонны, маршал Р.Я. Малиновский заметил непорядок в обмундировании и дал распоряжение привезти на станцию, куда двигалась часть, вагон с ботинками. Так что солдаты смогли подобрать себе обувь по размеру и продолжить поход дальше. А был он изнурительным и трудным.
Войска Забайкальского фронта, наступая с Монголии и Даурии, преодолели безводные степи, пустыню Гоби и горные Хинганские хребты, разгромили несколько японских группировок, вышли на подступы к важнейшим промышленным и административным центрам Маньчжурии, отрезали Квантунскую армию от японских войск на севере Китая.
— Шли по жаре, градусов 45-50, — вспоминает Иннокентий Федорович. — Воду всю выпили, а колодцы были либо завалены глыбами, либо отравлены. Это отходившие японцы постарались. Гимнастерки у нас были все белые от пота и соли, а в подмышках даже мозоли натерли. Пить страшно хотелось. Двое суток шли без воды. Однажды увидели колодец и все толпой к нему ринулись, толкаемся, всем хочется скорее напиться, хотя нас предупредили, что колодец отравлен. Заместитель командира полка по хозяйственной части увидел эту суету, выстрелил и приказал всем построиться в очередь. И что удивительно, никто от отравы не пострадал. Потом опять два дня в пути без воды. Однажды подошли к озеру, а оно горько-соленое. Я набрал в котелок воды вместе с глиной, накрыл его гимнастеркой и так цедил воду с края. Пока мы шли по этой жаре через степь, многие не выдерживали, отставали. Роты в то время большие были, по 250 человек. Так от роты иной раз всего по 15-20 солдат шли, остальные вдоль дороги падали, а японцы отстававших убивали. Переодевались и под видом китайцев помощь свою предлагали, а сами выхватывали у наших ружья и стреляли. Чтобы исключить такое, Малиновский потом даже приказ издал, чтобы расстреливали на месте всех отстающих. Но скажу честно, что никого не расстреливали, потому марш-бросок по такой жаре для всех был очень тяжелым. В конце нашего многокилометрового похода мы наконец-то подошли к городу Хайлар. Здесь мы и жажду утолили, и два дня передохнули, а потом — в бой.
И ДЕВОЧКА КРОВАВАЯ В ГЛАЗАХ…
Нашим удалось отбить два дота, в которых оборонялись японцы. Позже Иннокентий решил посмотреть, как они устроены. Внутри оказались 22 мертвых солдата. Левые ноги были разуты, а животы вспороты — сделали себе харакири, чтобы не сдаваться в плен. Часть японцев разбежалась, переодевшись в китайскую одежду. Убегая, они жестоко расправлялись с китайцами, убивая мирных жителей. В одном из домов Иннокентий увидел раненную девочку в лужи крови. Пуля прошила ее через поясницу и вышла в районе паха. Малышка билась в предсмертных конвульсиях. Эта страшная картина настолько потрясла его, что долгое время ему кусок в горло не лез. Когда мы к Хайлару подошли, перед нами стояла 292- я дивизия. Наших ребят там много полегло. Из роты в живых оставалось по 7-10 человек. Захватили один дот, взорвали там все входы-выходы, но японцы воспользовались подземными сообщениями, обошли нас и начали обстрел с тыла из другого дота. Стреляли они разрывными пулями, что было запрещено конвенцией. Я из снайперской винтовки многих уложил…
Советские войска шли в наступление. При захвате Хайларского укрепрайона жару сменили проливные дожди. Зарубин вместе с товарищами находился в осаде в ростовых окопах. Песок и вода забили оружейные затворы, в результате чего орудие почти у всех вышло из строя. Японцы же находились в более выгодном положении — на сопке. Нашим надо было бежать в атаку по ровной поверхности, вылезая из ростовых окопов — лучшей мишени трудно было бы представить для врага. К счастью, советское командование атаку отменило.
После захвата укрепрайона еще в одном доте три дня японцы держали оборону, а затем все же сдались. Зарубин вместе с другими товарищами проводил их разоружение. Затем путь наших солдат лежал до Цицикара.
ЕЩЕ ОДНА ПОБЕДА!
Когда объявили о капитуляции японцев, радости советских солдат не было предела. Начали стрелять в воздух из всех видов оружия. Да не учли одного — пули-то назад возвращаются, а касок ни у кого нет. Свинец по голове больно бьет. Давай солдатики под одеяло свои головы прятать.
А каски все-таки нередко жизнь спасали воинам. Служил с Зарубиным сержант, каску ему одолжил брат из 292-й дивизии и сказал, что она заговоренная — бережет от смерти. Однажды при наступлении тот сержант был ранен, пуля прошила каску и выбила осколок кости из черепной коробки так, что даже был виден через тонкую кожицу пульсирующий мозг. Но самое главное — он остался жив!
РОДНЯ И НЕ УЗНАЛА
После окончания войны Иннокентий Федорович домой попал спустя семь лет. В сентябре 45-го Забайкальский фронт был расформирован, а части направлены на Дальний Восток. Зарубин попал в Советскую Гавань. Отслужил машинистом на Тихоокеанском флоте до 1951 года и в звании старшины первой статьи демобилизовался и поездом отправился домой. Одновременно с ним домой возвращались еще два брата — Борис и Иван.
— На железнодорожной станции в Братском районе я увидел Ивана. Я в одном поезде, он в другом, стоим и смотрим друг на друга. Я выше и здоровее его, в морской форме. Он меня не узнал, спрашивает: «Ваше лицо мне кого-то напоминает…» Я ответил. Обнялись, расцеловались. До отчего дома уже вместе добирались, а там меня опять ни родители, ни сестры не признали. Уж очень я изменился с тех пор, как совсем мальчишкой ушел на фронт, — с улыбкой рассказывает Иннокентий Федорович.
Все четверо Зарубиных, ушедших на Великую Отечественную войну, вернулись живыми. Отец воевал на западе, трое братьев — на востоке…
Еще три раза призывали И. Ф. Зарубина на сборы, предлагали остаться в армии — уж очень хорошей физической подготовкой он отличался и своей ответственностью. Да только хотел он восстанавливать родную страну из руин. Повсюду шли грандиозные стройки. Вот и поехал он сначала на строительство Слюдянского мраморного завода, где встретил свою любовь — Лидию Илларионовну Королёву (со своей супругой Иннокентий Федорович живет в браке 57 (!) лет).
Затем уже всей семьей поехали на строительство Братской ГЭС, Усть-Илимской ГЭС, ЛПК, да так и остались жить в красивом таежном краю. Здесь он с удовольствием занимался охотой. Иннокентий Федорович в свое время был признан лучшим соболевщиком и следопытом на лося.
Несмотря на солидный возраст, ветеран ведет активную общественную деятельность, работает в городском совете ветеранов, занимается патриотическим воспитанием подрастающего поколения. Вместе с другими ветеранами города готовится к поездке в Иркутск на прием к губернатору в связи с 70-летием Великой Победы. Специально для этого он подготовил несколько замечательных стихотворений, которые намерен прочесть на память…
Здоровья вам, уважаемые ветераны Великой отечественной войны, низкий поклон вам за нашу Победу!
Источник: Усть-Илим. правда. – 2015. — 7 мая. — С. 7.