Зарубин Иннокентий Федорович

Об уроженце поселка Зарубино Нижнеилимского района, ветеране, участнике Советско-японской войны Иннокентии Федоровиче Зарубине.

Бился с японцами насмерть

        В то время, когда все советские люди праздно­вали победу над фашист­ской Германией, советс­кое командование готови­лось к войне с Японией. Часть высвободившихся на западе войск и техники была переброшена на Дальний Восток. Вместе с дислоцированными сюда войсками перегруппиро­ванные соединения и час­ти составили три фронта: Забайкальский, 1-й и 2-й Дальневосточный. Ровно через три месяца после победы в Европе Советс­кий Союз объявил войну Японии - 8 августа 1945 года. В Советско-японской войне принимал участие и наш земляк - Иннокентий Федорович Зарубин.  

ОБМАНУВШИЙ ВОЗРАСТ

      По документам Иннокен­тию Федоровичу сейчас идет девяностый год. Но он моло­же своего документального возраста на три года. Исто­рия эта корнями уходит в да­лекие военные годы. Когда в мае 1944 года пришло время призыва парней 1926 года рождения, Кеша отправился в военкомат и заявил о своем решении идти на войну доб­ровольцем, прибавив себе для солидности три года. А было ему на тот момент всего 15 лет. Военком подвоха не заметил: деревенский маль­чишка хоть и был не очень высокого роста, но довольно крепкий, родом из сибирских казаков. Вместе с отцом и старшими братьями он не раз бывал на охоте, помогал отцу в леспромхозе.

      Кстати, о том, что началась война, Зарубины узнали не сразу. Отец поехал в лес, что­бы ошкуривать заготовленный кругляк, и прихватил с собой сыновей - Бориса, Ивана и Иннокентия. Они какое-то вре­мя прожили на деляне, выпол­няя работу, продукты тем вре­менем закончились, а никто из леспромхоза так и не приехал с продовольствием. Тут на по­кос приехали мужики из со­седней деревни, да и сообщи­ли страшную новость. Федор Борисович наладил плот и с мальчишками спустился к ус­тью реки Игирма, где в одно­именном поселке у него жили родственники. Взял у них вед­ро картошки, две краюхи хле­ба, чтобы накормить оголодав­ших сыновей, а потом они все отправились в родной поселок Зарубино Нижнеилимского района. Отец почти сразу ушел на фронт, оставив жену с девя­тью детьми. Старшие ребята во время войны работали на­равне со взрослыми, участво­вали в строительстве аэродро­ма.  В 1942 году его использо­вали для переброски самоле­тов с Аляски на западное на­правление. Кеша после окон­чания строительства работал кучером, возил директора аэродрома на лошади, пока в мае 44-го не решил пойти доб­ровольцем на фронт. Получив повестку, он вернулся домой и с удивлением обнаружил там плачущую маму и сестер. Ока­зывается, слезы они пролива­ли за Ивана, который, будучи 1927 года рождения, также прибавил себе годок, чтобы уйти на фронт. Младший брат вызвал старшего на разговор и убедил его остаться дома, а сам отправился воевать.

СТОКИЛОМЕТРОВЫЙ БРОСОК

Иннокентий попал на За­байкальский фронт в 36-ю ар­мию 293-ю стрелковую диви­зию 36-й пехотный полк тре­тий батальон девятую роту снайпером - навыки охотника очень пригодились: белку в глаз легко выбивал. Их часть базировалась в поселке Антипиха в трех километрах от Читы. Когда Советы объявили войну Японии, поступил приказ пере­дислоцироваться к границе с Китаем. На территории Мань­чжурии были сосредоточены большие японские войска. Пе­ред многокилометровым мар­шем нашим солдатам выдали сапоги огромного размера. За полдня пехота стерла ноги до кровавых мозолей. Выход был один - снять сапоги, и кто бо­сиком, кто в портянках с обмот­ками - продолжал путь к гра­нице. При этом помимо сапог солдаты несли на себе две скатки - шинель и покрывало, мешок с 800 патронами, вин­товку, лопату, флягу с водой. Проезжая мимо босой пешей колонны, маршал Р.Я. Малинов­ский заметил непорядок в об­мундировании и дал распоря­жение привезти на станцию, куда двигалась часть, вагон с ботинками. Так что солдаты смогли подобрать себе обувь по размеру и продолжить по­ход дальше. А был он изнури­тельным и трудным.

           Войска Забайкальского фронта, наступая с Монго­лии и Даурии, преодолели безводные степи, пустыню Гоби и горные Хинганские хребты, разгромили не­сколько японских группиро­вок, вышли на подступы к важнейшим промышленным и административным цент­рам Маньчжурии, отрезали Квантунскую армию от япон­ских войск на севере Китая.

       - Шли по жаре, градусов 45-50, - вспоминает Иннокен­тий Федорович. - Воду всю выпили, а колодцы были либо завалены глыбами, либо от­равлены. Это отходившие японцы постарались. Гимна­стерки у нас были все белые от пота и соли, а в подмышках даже мозоли натерли. Пить страшно хотелось. Двое суток шли без воды. Однажды уви­дели колодец и все толпой к нему ринулись, толкаемся, всем хочется скорее напить­ся, хотя нас предупредили, что колодец отравлен. Заме­ститель командира полка по хозяйственной части увидел эту суету, выстрелил и прика­зал всем построиться в оче­редь. И что удивительно, ник­то от отравы не пострадал. Потом опять два дня в пути без воды. Однажды подошли к озеру, а оно горько-соленое.  Я набрал в котелок воды вме­сте с глиной, накрыл его гим­настеркой и так цедил воду с края. Пока мы шли по этой жаре через степь, многие не выдерживали, отставали. Роты в то время большие были, по 250 человек. Так от роты иной раз всего по 15-20 солдат шли, остальные вдоль дороги падали, а японцы от­стававших убивали. Пере­одевались и под видом ки­тайцев помощь свою предла­гали, а сами выхватывали у наших ружья и стреляли. Что­бы исключить такое, Мали­новский потом даже приказ издал, чтобы расстреливали на месте всех отстающих. Но скажу честно, что никого не расстреливали, потому марш-бросок по такой жаре для всех был очень тяжелым. В конце нашего многокило­метрового похода мы нако­нец-то подошли к городу Хайлар. Здесь мы и жажду уто­лили, и два дня передохнули, а потом - в бой.

И ДЕВОЧКА КРОВАВАЯ В ГЛАЗАХ...

      Нашим удалось отбить два дота, в которых оборонялись японцы. Позже Иннокентий ре­шил посмотреть, как они уст­роены. Внутри оказались 22 мертвых солдата. Левые ноги были разуты, а животы вспо­роты - сделали себе хараки­ри, чтобы не сдаваться в плен. Часть японцев разбежалась, переодевшись в китайскую одежду. Убегая, они жестоко расправлялись с китайцами, убивая мирных жителей. В од­ном из домов Иннокентий уви­дел раненную девочку в лужи крови.  Пуля прошила ее через поясницу и вышла в районе паха. Малышка билась в пред­смертных конвульсиях. Эта страшная картина настолько потрясла его, что долгое вре­мя ему кусок в горло не лез. Когда мы к Хайлару подошли, перед нами стояла 292- я дивизия. Наших ребят там много полегло. Из роты в жи­вых оставалось по 7-10 чело­век. Захватили один дот, взор­вали там все входы-выходы, но японцы воспользовались под­земными сообщениями, обо­шли нас и начали обстрел с тыла из другого дота. Стреля­ли они разрывными пулями, что было запрещено конвен­цией. Я из снайперской вин­товки многих уложил...

          Советские войска шли в наступление. При захвате Хайларского укрепрайона жару сменили проливные дожди. Зарубин вместе с товарища­ми находился в осаде в рос­товых окопах. Песок и вода за­били оружейные затворы, в результате чего орудие почти у всех вышло из строя. Япон­цы же находились в более вы­годном положении - на сопке. Нашим надо было бежать в атаку по ровной поверхности, вылезая из ростовых окопов - лучшей мишени трудно было бы представить для врага. К счастью, советское командо­вание атаку отменило.

         После захвата укрепрайо­на еще в одном доте три дня японцы держали оборону, а затем все же сдались. Зару­бин вместе с другими товари­щами проводил их разоруже­ние. Затем путь наших солдат лежал до Цицикара.

ЕЩЕ ОДНА ПОБЕДА!

        Когда объявили о капи­туляции японцев, радости советских солдат не было предела. Начали стрелять в воздух из всех видов ору­жия. Да не учли одного - пули-то назад возвращают­ся, а касок ни у кого нет. Сви­нец по голове больно бьет. Давай солдатики под одея­ло свои головы прятать.

       А каски все-таки нередко жизнь спасали воинам. Слу­жил с Зарубиным сержант, каску ему одолжил брат из 292-й дивизии и сказал, что она заговоренная - бережет от смерти. Однажды при на­ступлении тот сержант был ранен, пуля прошила каску и выбила осколок кости из че­репной коробки так, что даже был виден через тонкую кожи­цу пульсирующий мозг. Но са­мое главное - он остался жив!

РОДНЯ И НЕ УЗНАЛА

После окончания войны Иннокентий Федорович домой попал спустя семь лет. В сен­тябре 45-го Забайкальский фронт был расформирован, а части направлены на Дальний Восток. Зарубин попал в Советскую Гавань. Отслужил машинистом на Тихоокеанском флоте до 1951 года и в звании старшины первой статьи де­мобилизовался и поездом от­правился домой. Одновремен­но с ним домой возвращались еще два брата - Борис и Иван.

       - На железнодорожной станции в Братском районе я увидел Ивана. Я в одном по­езде, он в другом, стоим и смотрим друг на друга. Я выше и здоровее его, в морс­кой форме. Он меня не узнал, спрашивает: «Ваше лицо мне кого-то напоминает...» Я отве­тил. Обнялись, расцелова­лись. До отчего дома уже вме­сте добирались, а там меня опять ни родители, ни сест­ры не признали. Уж очень я изменился с тех пор, как со­всем мальчишкой ушел на фронт, - с улыбкой рассказы­вает Иннокентий Федорович.

         Все четверо Зарубиных, ушедших на Великую Отече­ственную войну, вернулись жи­выми. Отец воевал на западе, трое братьев - на востоке...

         Еще три раза призывали И. Ф. Зарубина на сборы, предлагали остаться в армии - уж очень хорошей физичес­кой подготовкой он отличал­ся и своей ответственностью. Да только хотел он восстанав­ливать родную страну из руин. Повсюду шли гранди­озные стройки. Вот и поехал он сначала на строительство Слюдянского мраморного за­вода, где встретил свою лю­бовь - Лидию Илларионовну Королёву (со своей супругой Иннокентий Федорович жи­вет в браке 57 (!) лет).

      Затем уже всей семьей поехали на строительство Братской ГЭС, Усть-Илимс­кой ГЭС, ЛПК, да так и оста­лись жить в красивом таеж­ном краю. Здесь он с удо­вольствием занимался охо­той. Иннокентий Федорович в свое время был признан лучшим соболевщиком и следопытом на лося.

        Несмотря на солидный возраст, ветеран ведет актив­ную общественную деятель­ность, работает в городском совете ветеранов, занимает­ся патриотическим воспита­нием подрастающего поколе­ния. Вместе с другими вете­ранами города готовится к поездке в Иркутск на прием к губернатору в связи с 70-летием Великой Победы. Спе­циально для этого он подго­товил несколько замечатель­ных стихотворений, которые намерен прочесть на память...

Здоровья вам, уважаемые ветераны Великой отече­ственной войны, низкий по­клон вам за нашу Победу!­

Усть-Илим. правда. – 2015. - 7  мая. -  С. 7.